Илья Василенко никогда не пытался привлечь внимание к обстоятельствам уголовного преследования, которому он подвергся. Но когда следователя Дмитрия Николаева, в основном занимавшегося «расследованием», отправили в СИЗО за взятку по этому самому делу, а трое других обвиняемых — Сергей Бронников и супруги Охапкины — рассказали, что творили с ними «комитетские», Василенко решил поделиться своей историей.
Речь идет о деятельности ООО «Верный Выбор» и ООО «Приоритет». По версии СУ СКР и прокуратуры Волгоградской области, фирмы, находившиеся под контролем троих на тот момент действовавших депутатов гордумы, скупали фиктивные европротоколы и через суд взыскивали возмещения со страховых компаний, а также расходы на проведение экспертиз и юридические услуги. Обвиняемых по делу — десятки. И они настаивают, что уголовное преследование абсолютно незаконно.
– Я не стал писать заявлений, как многие мои товарищи по несчастью, потому что не верю в справедливость. Многие следователи и руководители следствия отстранены, уволены или находятся под следствием, только это никак не влияет на наше дело, его никто даже не пытается пересматривать, — объяснил Илья, почему делится со СМИ, не обратившись при этом за помощью к силовикам.
Напомним, что в конце 2020 года «Остров Свободы» опубликовал заявление майора юстиции Дмитрия Николаева. Под камеру он заявил, что дело «депутатов-автоподставщиков» — сплошная фальсификация в коммерческих интересах генерал-лейтенанта Музраева, его замов и других высокопоставленных силовиков. А чтобы его как-то сшить, было организовано незаконное уголовное преследование огромного количества простых людей. Впоследствии он от своих слов отказался, заявив, что все сказанное им — ложь. Через некоторое время его увезли в Москву и посадили в СИЗО. После этого в редакцию стали общаться люди, которые усилиями Николаева получили сроки, попали на скамью подсудимых или только готовятся предстать перед судом. Все — по «депутатскому» делу.
Илья попал в жернова расследования с самого начала — а делу порядка пяти лет. На момент возбуждения уголовного дела он относительно давно трудился в ООО «Верный Выбор».
— Директором «Верного Выбора» я стал в мае 2015 года. Это была очень хорошая работа, мы помогали людям, мы боролись со страховыми компаниями, которые затягивали выплаты ущерба и выплачивали значительно меньше положенного. — говорит он. — Покупали ли мы так называемые фиктивки? Возможно, какие-то случаи были. Но сами посудите, если люди сговорились и намеренно ударили машины, откуда мы можем знать об их умысле? Повреждения-то настоящие! Кроме того, в момент передачи права на взыскание ущерба от ДТП наши клиенты подписывали договор, где было особенно отмечено, что ответственность за достоверность предоставленных материалов несут они, именно потому, что мне не можем знать того. Что предшествовало их обращению в ООО «Верный выбор».
Примечательный факт — «Верный Выбор» работал не только в Волгограде. Но следователи — тот де самый Следственный комитет — других регионов не нашли состава преступления — руководствовались они теми же аргументами, что Илья.
— Мы открывали новые офисы в Саратове, Воронеже, Москве, давали людям рабочие места, но все прекратилось. Моя жизнь навсегда изменилась в 1 декабря 2016 года, когда Следственный комитет пришёл с обыском в волгоградский офис ООО «Верного выбора». Я в это время открывал офис в Москве, но сразу приехал в Волгоград. Были надежды, что все окажется недоразумением, ведь я знал наверняка, что мы занимались легальным бизнесом.
Начались допросы. Как и Сергея Бронникова и супругов Охапкиных, Николаев забрасывал Василенко вопросами о его отношениях с депутатами Щуром и Зверевым, которых он называл «учредителями».
— Допросы были тяжелые, но мне удавалось сохранять свою позицию. Однако в январе 2017 следователь Николаев позвонил мне и в очередной раз вызвал допрашиваться. По телефону я сообщил, что не могу прийти, так как мой адвокат уехал в командировку. На это Николаев ответил, что ничего страшного, приезжайте, напишите ходатайство о переносе допроса и все.
Илья пришел в Управление, уверенный, что сейчас оперативно напишет ходатайство и пойдет по своим делам. Но переносить следственные действия Николаев не собирался.
— Следователь воспользовался моим уязвимым положением и решил сломать меня здесь и сейчас. Он с порога принялся кричать на меня, перемежая плохо связанную речь матерной бранью, требовал дать признательные показания. Разумеется, признательные в его понимании, так как признаваться мне было решительно не в чем!
Примечательный факт — Николаев от своих слов о недопустимых методах ведения предварительного следствия отказался. Но уже четвертый человек, которому «посчастливилось» знать товарища майора, говорит, что для Николаева обматерить гражданина или нагло угрожать прямо в здании СК — как «здрасте».
— Когда все его нехитрые приемы были исчерпаны, он стал угрожать. Сначала, следователь объяснил, что поскольку все директора — были упомянуты Охапкин и Глазков — находятся вне доступа, то я остаюсь последней возможностью СК, поэтому они будут «колоть» меня всеми доступными способами. Затем он пообещал, что создаст неприятности на работе моим родителям и сестре. Он повторял «Сдай Щура и Зверева, подпиши липовый протокол».
Илья оказался человеком смиренным, но смелым. В ответ на крики Николаева он расшнуровал ботинки и приготовился отправиться в СИЗО. Однако арестовывать его майор не смешил.
— Меня повели по начальственным кабинетам, где мне повторяли одно и то же: «Оговори себя, оговори депутатов, признайся в несуществующем преступлении и мы отпустим тебя, а в суде получишь «условку» и будешь жить, как жил».
Фигуранты постоянно ссылаются друг на друга — вынуждены, ведь как на любой работе, между ними завязываются товарищеские отношения.
— Последней каплей было обещание, что они не тронут моих знакомых Бронниковых, если я подпишу нужный им протокол. Порядка трёх-четырёх часов меня ломали и я сдался. Мне вызвали непонятного адвоката, и Николаев даже дал мне на оплату его услуг три тысячи рублей. Адвокат не интересовалась содержанием протокола, она его подмахнула и ушла.
Вышел из Управления Илья глубокой ночью. С утра ему велели явиться на новый допрос. В итоге он длился четыре дня — с утра до вечера. Адвоката интересы подзащитного не интересовали. Более того — положение Василенко было таким, что Николаев мог угрожать ему СИЗО и пытками.
— А потом наступило затишье длинною в три года. Но в один «прекрасный» день меня вызвали в Следственный комитет и предъявили обвинение по особо тяжким статьям, за которые я могу получить 20 лет тюрьмы. За несколько слов, которые я сказал, поддавшись страху за судьбу моих друзей и близких, я могу получить больше, чем любой насильник или убийца.
«Остров Свободы» не теряет надежды, что силовые и надзорные органы проведут проверку по изложенному Ильей Василенко. Николаев, о котором несколько человек рассказывают страшные вещи, и слова их не противоречат друг другу — в полном распоряжении столичных следователей. На волгоградских «комитетских» у фигурантов «депутатского» дела надежды уже нет — так нынешнего следователя, Леонида Сирика, они хвалят уже за то, что он хотя бы не обещает совершить в отношении подследственных противоправные действия.
